ДОСТОВЕРНОСТЬ СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЙ (ПО ЗАРУБЕЖНЫМ ДАННЫМ)

Результаты экспериментальных исследований немецкого психолога В. Штерна (1902), который на основании своих работ пришел к выводу, что показания опрашиваемых лишь на 70% бывают *в среднем правильными*, побудили многих юристов и психологов заняться исследованием проблемы достоверности свидетельских показаний (А. Гельвиг, 1927; Ф. Корфе, 1934; Ф. Луваж, 1945; Г. Берт, 1948; У Пенфильд и П. Перо, 1963; И. Куртэс, 1965 и др.). Они были направлены на выявление общепсихологических закономерностей формирования свидетельских показаний и изучению факторов, влияющих на активизацию мнемических процессов воспроизведения следов произошедшего противоправного деяния. Проблема получения достоверной и более полной информации о криминальном событии продолжает оставаться крайне актуальной и в настоящее время. Ежегодно только в США свидетели уличают в совершении преступлений около 75 000 человек (Goldstein & others, 1989). В то же время часть обвинительных приговоров основывалась на ошибочных показателях свидетелей. Борчард выяснил, что по этой причине ряд осужденные к смертной казни, которых потом оправдали, находились на волосок от нее. Только благодаря исключительному везению некоторые смертные приговоры были заменены пожизненным тюремным заключением, что дало возможность потом установить и исправить судебную ошибку. Чтобы оценить точность воспоминаний очевидцев, необходимо измерить общую частоту их *попаданий* и *промахов*. Один из способов получения такой информации инсценировка преступления, похожее на реальное, а затем опрос свидетелей. Сейчас это уже проделано много раз, иногда с обескураживающими результатами. Например, в Калифорнийском государственном университете в Хэйворде 141 студент стал свидетелем *нападения* на профессора. Спустя семь недель, когда Роберт Бакхаут (Robert Buckhout, 1976) попросил их опознать обидчика по набору из шести фотографий, 60% указали на невиновного. Американский психолог Гэри Уэллс (Gary l. Wells) из Государственного университета Айовы в результате ряда экспериментальных инсценировок преступлений, проведенных в 1979 г., доказал, что свидетели могут быть крайне неточны в рассказе о событиях, очевидцами которых они являлись, и при этом все же оставаться искренне уверенными в себе. Это исследование также продемонстрировало, что уверенность людей в точности своих воспоминаний определяется социальными и личностными факторами, а не качеством их памяти. По результатам исследований Уэллса и его соавторов, присяжные считают наиболее заслуживающими доверия именно уверенных в себе свидетелей. Но печальные факты таковы, что, за исключением самых благоприятных условий, например, когда преступник выглядит очень своеобразно, решительность свидетелей имеет мало общего с достоверностью их показаний (Boothwell & others, 1980; Brigham, 1990; Luus & Wells, 1994). Существует некоторая корреляция между интуитивной уверенностью и точностью, но некоторые люди ошибаются они или нет постоянно ведут себя более настойчиво. Это, как считает Майкл Лип (Michael Leippe, 1994), объясняет, почему заблуждающиеся свидетели так часто бывают убедительны и выглядят уверенными в себе.В 1972 г., когда эти данные еще не были известны, Верховный суд США в своем определении, формулирующем позицию правовой системы США относительно свидетельских показаний, заявил, что среди факторов, подлежащих рассмотрению для оценки достоверности показаний, должна фигурировать *степень проявленной свидетелем уверенности* (Wells & Murray, 1983). Гэри Уэллс, Р.К. Линдсей и их коллеги (Gary Wells, R.C. Lindsay & others) с целью выяснить, могут ли присяжные распознать ошибочные показания, инсценировали в присутствии сотен свидетелей кражу калькулятора в университете Альберты в 1979 г. После этого они попросили каждого очевидца и идентифицировать подозреваемого по набору фотографий. Другие испытуемые, действуя в качестве присяжных, наблюдали опрос очевидцев, а затем оценивали их показания. Как оказалось, и точным и неточным свидетелям доверяли в 80% случаев (Wells & others, 1979). Это привело исследователей к заключению, что *наблюдатели абсолютно не способны выделить тех свидетелей, которые ложно опознали преступника в невиновном человеке* (Wells & others, 1980). В дальнейших экспериментах Линдсей, Уэллс и Кэролин Рампел (Lindsay, Wells & Carolyn Rumpel, 1981) инсценировали кражу, позволяя иногда свидетелям отчетливо и долго разглядывать преступника, а иногда нет. Присяжные больше доверяли свидетелям, когда условия наблюдения были хорошими. Но даже тогда, когда условия были настолько плохи, что две трети очевидцев ошибочно указывали на невиновного человека, 62% присяжных все еще верили свидетелям. Уэллс и Майкл Лип обнаружили также, что присяжные более скептично относятся к тем очевидцам, которые плохо помнят мелкие детали, хотя их свидетельства, как правило, самые достоверные. Присяжные считают, что свидетель, способный вспомнить, что на стене висели именно три картины, *действительно был внимателен* (Bell & Loftus, 1988, 1989). На самом же деле те, кто обращал внимание на детали, с меньшей вероятностью могли вспомнить лицо преступника. (И.Ф. Колонтаевская) Литература: David G. Myers. Social Psychology. NY, McGraw-Companies, 1983; Майерс Д. Социальная психология/ Перев. с англ. – СПб, 1996; Хабалев В.Д. Применение гипноза для активизации памяти опрашиваемых лиц в деятельности зарубежной полиции. Автореф. дисс….канд. псих наук. М., 1997.